Гурам Николаишвили. Иллюстрация: «Грузия и Мир».
Что означает заявление премьер-министра Грузии Георгия Гахария о полной готовности его страны к членству в НАТО и что на фоне этого значит указание конгрессмена-республиканца США Адама Кинзингера, что «оккупация не должна быть препятствием для интеграции»? На вопросы издания «Грузия и Мир» ответил генерал-лейтенант Гурам Николаишвили.
— Премьер Гахария недавно заявил медиа, что Грузия как никогда готова к вступлению в североатлантический альянс, что, оказывается, видят и ценят и наши западные партнеры. Со своей стороны определенные политические круги на Западе, в основном деструктивные политические группы, уже в который раз нам говорят, что об интеграции мы должны думать без Абхазии и Самачабло (Южная Осетия). Недавно и Кинзингер сделал подобное заявление. Что вы думаете обо всем этом, какие политические расчеты могут быть за этим, и что это нам принесет?
— Думаю, риторика, что якобы Грузия с каждым днем все ближе к НАТО, и это является результатом осуществленной властью правильной политики, помимо всего прочего, стала своего рода индикатором слабости и бездумности этой власти. Что я имею в виду? То, что, несмотря на безрезультативность этой пропаганды, с точки зрения внутреннего потребления, у правящей команды ничего более оптимального не осталось, чтобы сказать народу. Это ни много ни мало означает то, что власть политически обанкротилась, и не только власть, а целиком тот спектр, который уже 15 лет ведет своего рода гонку на пути верности стремлению в евро-атлантические структуры.
Что касается конкретно заявления премьера о полной готовности Грузии к членству в альянсе, он уже в который раз «обрадовал» общество, что Грузия как никогда близка к НАТО, и если не сегодня, то завтра нас обязательно примут. Во-первых, Гахария — председатель правительства, и он как минимум должен понимать, что любое его слово несет особую политическую нагрузку. Во-вторых, можно ли чтобы должностное лицо столь высокого ранга делало заявление, не приводя при этом ни одного аргумента?! Пусть назовут хотя бы одно статистическое данное, которое бы подтверждало, что мы продвинулись вперед, скажем, в плане обороноспособности или улучшения вооружения… Во всех компонентах полный регресс, и о какой готовности речь? Между прочим, риторику, что обязательно станем членами НАТО, мы слышим с 1994 года, когда была задействована программа «Партнерство ради мира». Вот с того периода нам и обещали американцы, что до 1998 года, самое позднее — до 2000 года примут нас в альянс. Но как потом развивались события, мы все знаем. Сначала в качестве причины приводили то, что здесь были размещены российские военные базы, затем, когда базы вывели, нам говорили, что нужно провести демократические реформы. Затем — что нужно провести свободные выборы… Словом, обещание осталось обещанием, а причины его невыполнения не закончились…
— Годы назад, когда нам называли конкретные сроки принятия в альянс, этот вопрос действительно стоял в повестке дня, или и тогда все заверения служили определенным политическим целям?
— Вспомню один факт. 22 апреля 1994 года я и тогдашний министр иностранных дел Александр Чикваидзе были в кабинете у Эдуарда Шеварднадзе для обсуждения ряда вопросов. Помню, стоял стол в форме латинской буквы Т — я сидел справа, Чикваиде — слева, посередине, естественно, президент. Чикваидзе начал говорить и убеждал Шеварднадзе, что НАТО готова принять Грузию, что он уже разговаривал с руководством, и они, дескать, обещают. После короткой паузы Шеварднадзе стукнул по столу и сказал, что из этого ничего не получится. Я очень удивился. В правящей команде был совершенно иной настрой и иные ожидания… Спустя два дня, мы отправились на саммит НАТО, и там было официально объявлено, что мы присоединились к проекту «Партнерство ради мира». Услышали мы и много обещаний…
Почему я сейчас обо всем этом рассказываю. Сначала же, когда еще только на кулуарном уровне начались разговоры о том, что Грузия станет членом североатлантического альянса, в высших политических эшелонах к этому относились несерьезно. То есть, президент, главнокомандующий страны не верил, что этот вопрос встанет серьезно. И не верил потому, что адекватно оценивал существующую политическую конъюнктуру. А сегодня мы видим, что, начиная с премьера, заканчивая президентом и председателем парламента — все бросают слова на ветер. И с высоких трибун лгут так, что даже формально не задумываются об убедительности этой лжи.
— В тот день, когда Гахария говорил о готовности к членству в НАТО, американский конгрессмен Адам Кинзингер на одной из онлайн-конференций подчеркнул, что оккупация не должна быть препятствием для вступления Грузии в НАТО. То есть, по его мнению, Грузию должны принять без оккупированных территорий, значит, мы должны официально отказаться от части нашей земли. Как вы думаете, означают ли разговоры власти о том, что у Грузии нет иного пути, как в альянс, согласие вступить в военный блок без Абхазии и Самачабло (Южная Осетия)?
— Ни с Абхазией и Самачабло (Южная Осетия. — EADaily), ни без них нас в НАТО никто не примет, это уже было сказано устами канцлера Германии Ангелы Меркель. Однако в данном случае главное не это. Главное — само отношение к той стране и народу, которые со дня объявления независимости считаются единственным гарантом восстановления нашей территориальной целостности. Что касается Кинзингера, понятно, что он не выражает позицию высшей власти Америки, но, к сожалению, подобное заявление мы слышим не впервые. Помните, наверное, в свое время Андерс Фог Расмуссен сказал то же, и тогда за его словами последовала острая реакция в нашем обществе. Эти заявления — четкое демонстрирование того, что они даже теоретически не учитывают самую главную государственную задачу Грузии — восстановление территориальной целостности. Вообще, было бы хорошо, если бы журналисты задали бы господину премьеру вопрос, что он думает о членстве в НАТО без оккупированных территорий. Знаю, что в нынешней власти есть люди, которые в личных беседах говорят, что в данной обстановке это допустимо. Интересно, какого мнения глава правительства обо всем этом…
— Часть экспертов предполагает, что манипулирование вопросом принятия Грузии в НАТО без Абхазии и Цхинвальского региона со стороны Запада служит тому, чтобы раздражать Россию. Существует ли в сегодняшней ситуации реальная опасность того, что Кремль станет активно действовать на юге?
— В сентябре Россией запланированы грандиозного масштаба военные учения «Кавказ-2020», которые, по официальной информации, пройдут на множестве морских и сухопутных полигонов. В них примут участие около 150 000 военнослужащих, до 26 000 единиц военной техники, 404 летательных аппарата и 106 морских судов… Вот это есть ответ Кремля на любую существующую и возможную угрозы, которые создает политический вектор противника.
Что касается угроз, то Грузия последние 15 лет по своему политическому курсу и ориентации является угрозой для самой себя, и это уже стало своего рода практикой. «Успешность» нашей власти определяется по тому, как ей удается служить чужим интересам в ущерб своим. Думаю, до тех пор, пока страна управляется таким аномальным подходом, угроза будет и с севера, и с юга, и с запада, и востока. Потому необходимо объявить о военном нейтралитете, и чтобы страна была подальше от военных блоков.
Кто-то скажет, что нам не дадут возможности для нейтралитета. Но это говорит группа финансируемых с Запада политиков, которые осуществляют интересы спецслужб другого государства. Таких людей нужно либо выдворить из политического спектра и вообще из страны, либо расследовать их деятельность. И я уверен, что многие даже будут заслуживать ареста. Однако в условиях нынешней власти у меня нет иллюзий подобных перемен. Если говорить об иллюзиях, нужно прежде всего иметь в виду, что обе силы — «Мечта» и «националы» — должны навсегда отойти от рычагов правления страной и для подобных антигосударственных субъектов места в политическом спектре уже появиться не должно.