29/12/2016 Новости РАН

Владимир Фортов: я позитивно оцениваю итоги выборов

426 РАН СО РАН ФАНО Выборы Аналитика Москва В конце октября состоялись первые за пять лет выборы новых членов Российской академии наук (РАН). В ней появилось 176 новых академиков и 323 новых члена-корреспондента.

Предыдущие выборы были в 2011 году, следующие после них должны были состояться в 2013 году, но началась административная реформа российской науки — в частности, слияние прежней "большой" РАН с Российской академией медицинских наук и Российской академией сельскохозяйственных наук. Слияние сделало академиков и членов-корреспондентов всех трех академий равными по статусу — но одновременно сильно повысило их средний возраст: у академиков он составлял 76 лет, а у членкоров — 70 лет.

Выборы позволили значительно омолодить РАН: средний возраст новых академиков — около 63 лет, членов-корреспондентов — около 53 лет. Теперь средний возраст академиков РАН снизился до 73,5 года, а членов-корреспондентов РАН — 66,7 года.

"Это были самые масштабные за всю историю нашей Академии наук выборы. Это были первые выборы после объединения трех академий, с одной стороны, и мы не проводили выборы в течение пяти лет",- заявил президент Российской академии наук Владимир Фортов. 

— Первый за пять лет новый "призыв" в Академию наук одновременно как бы подводит самые первые итоги реформы РАН — хотя бы в том смысле, что новые членкоры и академики не будут иметь прежнего опыта РАН. Как бы вы оценили эти выборы? Насколько комфортно будет новым действительным членам и членкорам в академии в сравнении с прежним порядком?

— Не могу сказать, что порядок как-то изменился. Процедура выборов, которая происходила месяц назад, не претерпела никаких значительных изменений, были введены только возрастные в сторону молодежи — для привлечения большего внимания с их стороны. Что касается условий, они и введенные стандарты распространяются на всех академиков и член-корреспондентов — на всех членов академии. Так что я не вижу здесь какого-либо дискомфорта. Но в целом я позитивно оцениваю выборы, потому что появилось много молодых людей, заработал корпус профессоров (молодые доктора до 50 лет). Мы очень надеемся, что они будут активно помогать развивать академию.

— Взаимодействие в треугольнике РАН-ФАНО-Минобрнауки. Что сейчас критически важно? Каким вам видится идеальный вариант? Расскажите, пожалуйста, о вашем отношении к мегагрантам.

— К мегагрантам отношусь нормально. Взаимодействие у нас с приходом нового министра образования значительно улучшилось, по очень многим вопросам мы добились общего понимания. Та конфронтация, которая была в течение нескольких лет у министерства и академии, сейчас успешно преодолевается. Здесь на данный момент больше понимания, чем проблем. Говоря о ФАНО, у нас есть проблемы, и они сводятся к тому, что следует разграничить полномочия. Сейчас мы этим активно занимаемся. Идеальным вариантом нашего взаимодействия я вижу тот, который прописан в законе о науке — когда ФАНО занимается административно-хозяйственными делами, мы — наукой, а Министерство образования — уровень исполнительной власти, которому предписаны разного рода функции, в том числе законодательная, функции организации разных проектов, где мы рассчитываем на совместную работу. Критически важно сейчас двигаться именно к этому, что с приходом нового министра стало легче.

— Если говорить о пореформенном финансировании науки — насколько изменилась ситуация? Стали ли государственные деньги распределяться более логично и разумно? И другой вопрос о финансировании: как повлияли на состояние науки гигантские государственные инвестиции в перевооружение армии?

— У нас стало больше возможностей работать по оборонному сектору, и мы это чувствуем очень рельефно. Что касается общих инвестиций, к сожалению, мы — и Минобрнауки, и ФАНО, и администрация президента, не добились увеличения средств на науку. Бюджет у нас падающий. Мы стараемся работать там, где у нас есть интересная наука, и мы не можем не внедрять это в практику, в том числе и в военную.

— Работает ли, с вашей точки зрения, оценка научных сотрудников по формальным критериям, в том числе по российским наукометрическим показателям? Как вы относитесь к письму сотрудников Science и Nature о том, что принятые сейчас индексы следовало бы исключить из оценки труда ученых?

— У нас позиция такова, что наукометрические показатели — это дополнительные критерии, не основные. Они не учитываются при анализе работ институтов, лабораторий и отдельных ученых — во всем мире так. Что касается принятых индексов, сейчас ими пользуются все, исключать их не нужно.

Интервью подготовила Анастасия Павелко