Виталий Кличко. Иллюстрация: tass.ru
25 октября — это, в том числе, и день выборов мэра Киева. Впервые за историю местных выборов, параллельно с голосованием проходит всеукраинский опрос под условным названием «пять вопросов от президента».
Как устроена настоящая избирательная кампания в Киеве? И чем настоящие выборы отличаются от телевизионной картинки, которую «продают» киевлянам? Давайте заглянем за кулисы киевских выборов.
История о кандидате-спортсмене
Выборы 2015 года. Разные группы агитаторов ОДД (агитация «от двери к двери»), вернувшись с задания, начали слезно просить удалить из биографии одного из наших кандидатов строку о том, что он спортсмен (и даже чемпион мира по хоккею).
«Люди, как только слышат, что кандидат — спортсмен, у них как будто шторка падает. И они дальше уже общаться с нами не хотят», — дружно жаловались участники ОДД.
А кто у нас спортсмен? Кличко — это спортсмен. Мелкий штрих, который очень четко показывает истинное отношение киевлян к нынешнему мэру, если отблеск его достижений влияет на восприятие аналогичного кандидата.
Есть три кита…
За долгие годы выборы в Киеве приобрели свои традиции агитации. А главное, фальсификации.
Агитационные клипы, заявления, «вбросы» и «сливы», скандальные видео — это внешняя сторона дела, которая не имеет никакого отношения к реальному ходу кампании. Можно снять гениальные агитационные ролики, можно действительно увлечь людей, можно даже иметь рейтинг на уровне 10% … а потом в ночь голосования получить жалкие «копейки».
Потому что киевские выборы строятся на трех китах. Во-первых, это агитационная сеть, которая у политтехнологов называется «поле» (журналисты еще употребляют слово «сетка»).
В нормальном рабочем понимании «поле» — это организационная структура для агитации. Зачем она нужна? Например, мы хотим разбросать по почтовым ящикам буклет нашего кандидата. Походим к подъезду — а там домофон и кодовый замок. Как попасть внутрь? Опять-таки, ну хорошо, зашли внутрь. Вы, например, часто открываете чужим людям? Вот так и появляется первичное звено — «домовой агитатор», отвечающий за конкретный дом/несколько соседних домов.
Каждый округ состоит из нескольких избирательных участков. За каждым участком закрепляется «старший». Домовые агитаторы» замыкаются на «старшего» по своему избирательному участку.
В то же время, «поле» можно использовать и для организации скупки голосов. Собственно, все как в жизни. Можно топором рубить дрова, а можно попытаться ограбить кого-нибудь. Здесь еще нужно отметить специфику украинского законодательства. Если, например, кандидат в открытую раздает деньги после объявления результатов голосования, то это уже не скупка, потому что избирательный процесс завершен.
И, если рассматривать расстановку сил в этом ключе, то решение «Европейской солидарности» Петра Порошенко поддержать Виталия Кличко на пост мэра Киева выглядит в несколько ином свете. Дело в том, что в 2015 году Кличко был кандидатом и № 1 в партийном списке партии Порошенко. И настоящая причина заключается в том, что хотя сегодня партия Порошенко и Кличко идут на выборы отдельно, но «поле» у них одно. А фальсификаторы и скупщики тоже люди, поэтому для них нужна максимально простая схема работы.
Но и это еще не все, потому что возможности скупки заканчиваются там, где начинается стол избирательной комиссии. Только в 2020 году, накануне этих местных выборов, издание Strana.ua попыталось заглянуть за кулисы того, что происходит в избирательных комиссиях. И журналисты просто ужаснулись, потому что обнаружили, как за долгие годы в избирательных комиссия сформировалась настоящая мафия, которая считает результаты так, как сказали «сверху», даже если это на 100% противоречит настоящим итогам выборов.
«Главное не как голосуют, главное — как считают». Официальная квота в избирательной комиссии — это слишком мало, чтобы защитить свой результат. Вот почему и на местных, и на выборах в Верховную Раду участвуют партии, у которых нет никаких шансов выиграть. «Планктон» продает свои квоты в избирательных комиссиях «чемпионам», с этого и живет.
Итак, есть борды и ситилайты, растяжки и уличные агитаторы. Есть своя квота в каждой участковой и окружной комиссии, а также купленные члены УИК и ОИК от других партий/кандидатов.
На первый взгляд, третий кит — это деньги. Потому что «поле» и квоты в ИК — это десятки миллионов гривен. А ведь еще нужны борды-эфиры-растяжки-листовки-буклеты-палатки. Но на самом деле, третий кит — это не деньги. Дело в том, что скупать голоса в Киеве, да еще в промышленных масштабах, перефразируя Кличко, могут «не только лишь все».
И для того, чтобы безбоязненно скупать голоса, нужна «крыша» в МВД и/или Администрации президента.
История об успешном и неуспешном подкупе
Почему так важна «крыша»? Пример из жизни. На выборах мэра и Киеврады 2015 года только в одном районе Киева опергруппа трижды «хлопала» кандидатов на прямом подкупе. Полиция брала скупщиков прямо на месте преступления — в офисе, где присутствовал весь «джентльменский набор»: кандидат, его люди, наличка, избиратели, пришедшие «за расчетом». И что же? Все три кандидата представляли партию власти «Блок Петра Порошенко», поэтому даже после такого скандала они следующие пять лет заседали в Киевраде и «защищали интересы киевлян».
И, наоборот, один банкир, баллотировавшийся в мэры Киева, но не от власти, решил «улучшить» свой результат за счет скупки. Кандидата оперативно пригласили в Администрацию президента, где доходчиво объяснили ситуацию с помощью слов «ты туда не ходи» и «тюрьма».
С учетом вышеизложенных вводных, стандартная избирательная кампания выглядит совсем по-другому. Если ставка делается на наглую скупку голосов, тогда агитационная кампания исполняет роль операции прикрытия, отвлекая от настоящей «агитации», которая заключается в раздаче денег.
Именно поэтому нужна постоянная публикация социологических рейтингов. С помощью рейтингов штабы легитимируют результат, потому как трудно объяснить, откуда вдруг у кандидата с 10% голосов взялись 30−40%.
Хорошо, а как определить настоящие рейтинги? Понятно, что настоящая социология доступна только тем, кто способен заплатить 15−20 тысяч долларов за минимальный опрос. Но догадаться, сколько по-настоящему набрали кандидаты, все-таки можно. Для этого нужно поднять данные со спецучастков. Например, участок в киевском Институте геронтологии — это всего 12 избирателей. А состав членов комиссии на прошлых выборах — это 15 человек. Какой смысл скупать и фальсифицировать ради 12 голосов? Вот почему победители прошлых выборов в Киевраду на спецучастках имели по 1 бюллетеню, в то время как на обычных участках им «рисовали» 300−400.
История о «консерве»
На практике претенденты на победу не делают ставку на одну только скупку. Как страховочный вариант еще работает метод «консервы». Сколько раз на выборах вдруг из ниоткуда появлялся кандидат/партия, вкладывавший миллионы в ролики и борды, эфиры и заказные телесюжеты? Но потом наступала ночь подсчета голосов — и выяснялось, что «фавориты» с треском «пролетели».
«Консерва» — это запасные голоса для настоящего кандидата. Как уже говорилось, механизм фальсификации должен быть простым. Члены комиссии, которые будут «рисовать» нужный результат, должны иметь четкую инструкцию — брать бюллетени из стопки за кандидата А и перекладывать в пачку за кандидата Б.
На практике каждые выборы в Киеве после 2006 года проходили с участием «консерв», которые действительно набирала 5−7-10% голосов. Просто в ночь подсчета все эти голоса «уходили» к победителю выборов. Именно поэтому, каждый раз, когда на старте кампании вдруг появляется «новое лицо», которое до этого не участвовало в политике, а теперь вкладывает миллионы в покупку эфиров и бордов, это, скорее всего, «консерва».
Здравствуйте, мы ваша «крыша»
На практике в процесс фальсификации втянуты тысячи людей. А в такой ситуации, чем проще инструкция, тем больше шансов, что ее удастся выполнить. Потому как иначе члены комиссий просто запутаются, кого надо «гасить», а за кого «вбрасывать».
Понятно, что на практике настолько наглые способы фальсификации как «скупка» и «консерва» возможны, только если есть «крыша» во власти. Ведь, кроме членов комиссии, на участке еще присутствует полицейский, а также есть наблюдатели/ члены комиссии от других партий. Но на практике, если «крыша» действительно есть, то чужих либо перекупают на месте, либо запугивают.
Если наложить «теневой» сценарий на видимую часть выборов, то многое начинает выглядеть в ином свете. Например, зачем нужен всеукраинский опрос от президента Владимира Зеленского? Если СМИ массово сообщают, что опрос нерепрезентативный, потому что люди голосуют без паспорта и прописки, а один избиратель умудрился проголосовать 7 (семь!) раз на разных участках? В чем смысл?
А если иметь в виду, что выборы — это война «сеток», тогда становится понятно, что одна из главных проблем «поля» — это мобилизация участников на участки.
Действительно, как проконтролировать этот процесс? Например, если член комиссии, представляющий кандидата А, выйдет на крыльцо со списком в руках и начнет обзванивать своих «домовых»/»десятников», то его через несколько минут «повяжут» дежурный полицейский/наблюдатели/журналисты либо сами избиратели. А если возле избирательного участка проходит «всеукраинский опрос», который благословил сам президент, тогда «десятники» организованно подходят к интервьюеру и докладывают, сколько людей они привели с собой на участок. А дальше тот, кто обеспечил минимально необходимые 70−80% — тот молодец, а остальные понесут коллективную ответственность — не получат денежную премию.
В завершение, нужно учитывать, что выборы проходят в два тура. А второй тур — это война антирейтингов. Поэтому действующему мэры Виталию Кличко критически важно выиграть в первом туре, потому что во втором возможны неприятные эксцессы.
Наконец, в рукаве у Офиса президента есть еще один сильный ход — это уже после выборов мэра Киева и Киеврады принять во втором чтении закон о столице, который разделяет должности градоначальника и главы Киевской городской администрации. И в этом ключе кампания официального кандидата от партии власти «Слуга народа» Ирины Верещук выглядит как знакомство будущего главы КГГА с киевлянами. Поэтому «зеленые» особо и не напрягались, чтобы выбить Кличко из здания на Крещатике, 36.
Сергей Слободчук, политтехнолог (Киев, Украина)