18/01/2017 ИАЭТ СО РАН

Сергей Комиссаров: сибирские археологи очень плодотворно работали на Кубе

430 ИАЭТ СО РАН СО РАН НГУ Сотрудничество Интервью Гуманитарные науки Новосибирск Первого января кубинский народ отмечал очередную годовщину своей революции. В этот день 58 лет назад легендарные «барбудос» (бородачи) вступили во второй по величине город в стране – Сантьяго-де-Куба, а на следующий день заняли столицу. 

Президент-диктатор Батиста сбежал за рубеж еще до того, как пробили новогодние куранты; вслед за ним скрылись его друзья-гангстеры (типа Меира Ланского, главы «корпорации убийц»), которым принадлежали практически все казино на Кубе. А 6 января в Гавану прибыл Фидель Кастро, причем задержало его в пути не отчаянное сопротивление противника (его почти не было), а всеобщее ликование народа, поскольку свергнутый прогнивший режим сумел досадить практически всему обществу. С тех пор праздник «Триумфа революции», который так удачно совпал с Новым годом, стал самым важным на Кубе.

Этот раз его впервые отмечали без Comandante en Jefe, который скончался 25 ноября 2016 года. Именно это событие, а, вернее, реакция на него некоторых российских журналистов послужило основой для комментариев, с которыми мы попросили выступить директора Центра языка и культуры Китая ГИ НГУ, профессора кафедры востоковедения НГУ, старшего научного сотрудника Института археологии и этнографии СО РАН Сергея Комиссарова, который в конце 1980-х – начале 1990-х годов был в числе сибирских ученых, участвовавших в совместном российско-кубинском проекте по изучению древнейшего прошлого страны.

— Сейчас в СМИ озвучиваются разные версии, касающиеся образа Фиделя Кастро и кубинского народа, в целом. Каким вы видите лидера кубинской революции?

— Мне посчастливилось работать на Кубе – пусть не очень долго, но не только в Гаване, а в основном в провинции, в области Орьенте, общаясь с разными людьми. Кроме того, я читал о Кубе много литературы, художественной и научной, ценил стихи Николаса Гильена и романы Алехо Карпентьера. Поэтому, смею надеяться, сумел составить более или менее адекватное представление о жизни страны, полюбить ее народ. И это личное отношение не дает мне спокойно относиться к той «пляске на костях», которую устроили некоторые российские и западные (но особенно российские!) СМИ после смерти Кастро.

Я принадлежу к тому поколению, которое еще в детстве увлеченно распевало «Куба – любовь моя!». Будучи школьником, я напряженно следил за кубинскими событиями и переживал за Че Гевару, который сражался в боливийских горах. Весть о его смерти была воспринята советскими людьми как личная трагедия. Как бы кто не относился к Фиделю и Че, нет сомнений, что это были люди высокого полета, которые оказали колоссальное воздействие на наше поколение. Поэтому, рассуждая о Кубе, мне трудно быть беспристрастным. Да я и не хочу, ведь это значило бы предать свою (и не только) молодость.

Поэтому так неприятно поразили меня высказывания некоторых политиков и журналистов. Наиболее одиозный пример – программы Ю. Л. Латыниной. Надо стараться понять, почему произошло то или иное событие, а не злорадствовать, как это делает эта журналистка. Впрочем, довольно об этом. Давайте лучше поговорим о Кубе.

— Вернемся к началу. Как археологи из далекой Сибири оказались среди основных исследователей кубинских древностей?

— Советские ученые помогали становлению кубинской науки по всем направлениям. Со второй половины 1960-х годов реализовывался совместный советско-кубинский проект по созданию Национального атласа Куба, для которого потребовались и новые данные археологии. Возглавил археологические исследования академик А. П. Окладников, благодаря огромному авторитету которого эта перспективная программа была закреплена за Сибирским отделением.

Раньше на Кубе работали ученые из США и Польши, постепенно формировалась и своя, национальная археологическая школа. Однако специалистов для того, чтобы реконструировать прошлое страны, не хватало. И вот тогда кубинское руководство обратилось к нашей Академии наук. Очень плодотворно работали на острове наши московские коллеги – например, Е. Г. Дэвлет, которая впервые обобщила материалы по наскальному искусству. Но основное направление развивали сибиряки. Академик Окладников, который, кстати, был не только директором Института истории, филологии и философии СО АН СССР, но и заведующим кафедрой всеобщей истории НГУ, привлек к работе ведущих специалистов института (и, заметим, профессоров НГУ) А. П. Деревянко, В. И. Молодина, Р. С. Васильевского. Кроме того, в разные годы там работали А. К. Конопацкий и С. А. Гладышев.

Несколько лет они вели раскопки памятников каменного века; в один из последних сезонов (в 1989 и в 1991 годах) принял участие в этих работах и я. Стоит отметить, что ехал туда, помимо прочего, с целью понаблюдать за китайской диаспорой. Там китайцев было достаточно много до революции, их привозили для работы на плантациях еще в конце XIX века. И это были бедняки из бедняков, полностью бесправных (можно вспомнить сюжет из «Иметь и не иметь» Хемингуэя). Но затем срабатывала закономерность, известная и по другим странам: через 20–30 лет большинство из них становилось довольно зажиточными, а еще через такой же период – и весьма богатыми. После революции они перебрались в США, Перу, Венесуэлу, Суринам; но несколько тысяч человек осталось. Первое исследование этой группы выполнил выдающийся российский этнограф М. В. Крюков, который дал мне необходимые рекомендации.

— Какие археологические памятники и какой эпохи вы изучали на острове?

— Главным образом памятники каменного века (так называемого палеоиндейского периода), поскольку именно эти материалы связаны с проблемой заселения острова. Ранее это событие датировалось возрастом 2–3 тыс. лет до н. э. Благодаря работе наших археологов удалось «удревнить» эту дату до 6–5 тыс. лет до н. э., то есть в два раза. Как нам рассказывали кубинцы, об открытии доложили Фиделю. Он ситуацией сразу проникся и, будучи максималистом, сказал: если сибирские ученые докажут, что первый человек на Кубе появился 10 тыс. лет назад, то всех надо наградить орденом «Плайя-Хирон» (одна из трех высших государственных наград на Кубе). Мы очень старались. Однако дата устояла. Раннее заселение Больших Антильских островов вполне вероятно, хотя точных доказательств пока не обнаружено.

Но археологические раскопки — это лишь одна сторона нашей деятельности на Кубе. Вторая же заключалась в том, что Институт помогал в подготовке кадров кубинским коллегам. Несколько кубинских археологов прошли стажировку в Академгородке, выезжали на раскопки в Новосибирской области, один из них (Хорхе Феблес Дуэньяс) защитил диссертацию. Именно они составили костяк центра, проводившего археологические исследования на самом острове.

— Какой предстала перед вами социалистическая Куба?

— Здесь придется отчасти согласиться с критиками режима и признать, что социалистическая модель государства того периода нуждалась, как минимум, в регулировке. Первое, что бросилось в глаза при посещении Кубы, – контрасты во всем.

Когда на полках сибирских магазинов не было фруктов — это воспринималось как-то более естественно (бананы у нас не растут), нежели такие же пустые прилавки на Кубе, которая является истинным раем на земле (во всяком случае, для растений). Я до сих пор не знаю названия вкуснейших фруктов, которые росли прямо возле дома, предоставленного нам для жизни и работы местными властями. Когда я спрашивал у кубинских друзей, как называется данный фрукт, они, после долгого раздумья говорили: русского названия нет, поскольку в Россию его никогда не завозили. «Но ты, пожалуйста, кушай; это очень вкусно». И действительно, очень вкусно. Сочетание muy sabroso я запомнил с того времени.

Еще больше поражали рыбные отделы. Как известно, Куба – это остров, вокруг водятся сотни и тысячи видов рыб. Казалось бы, чего проще: «забросил в море невод» – и все дары моря твои, вплоть до золотой рыбки. Однако на прилавках была лишь свежемороженая скумбрия с советских рыболовецких баз, за которой народ выстраивался в очереди.

Главным словом на Кубе было tarjeta, так называли карточки, предъявив которые можно было купить продукты или небольшой набор промтоваров, пообедать в ресторане. В магазинах для иностранных специалистов, имея соответствующую карточку, можно было купить советскую тушенку (которая так и называлась carne ruso), сайру в консервах и, конечно, лучший в мире кубинский ром. Для элитного сорта Havana Club существовали какие-то ограничения, но более дешевые сорта можно было покупать хоть ящиками. Но – только для нас, иностранцев, а не для аборигенов. Не удивительно, что мы со своими «тархетами» стали главными кормильцами всего небольшого отряда. У кубинцев были другие карточки, по которым они могли «отовариться» гораздо скромнее. Разумеется, такая несправедливость вызывала определенную напряженность в обществе.

— То есть жесткая социалистическая модель не оправдала себя?

— Да, похоже, на Кубе она показала свою малую экономическую эффективности. Это особо заметно на примере сельского хозяйства. Но для начала я недобрым словом хочу помянуть журналистку Латынину, которая мимоходом припечатала Фиделю за «коллективизацию». При этом ей невдомек, что поголовной коллективизации по советскому образцу на Кубе не проводилась. В ходе первого этапа аграрной реформы крестьяне реально получали землю, а госхозы были созданы на основе крупных латифундий, производивших в основном сахарный тростник и табак (причем Фидель национализировал и немалое поместье своего отца). В ходе второго этапа обрезали и владения некоторых крестьян, притом что аграрный максимум составлял очень приличные 67 га. Однако в колхозы их никто насильно не загонял, кооперация (в основном торговая, реже производственная) была делом добровольным. Фидель и его соратники понимали, что если и у них случится «головокружение от успехов», то в горах Сьерра-Маэстро появятся новые партизаны!

Власти поступили проще: запретили свободную продажу произведенной продукции. Когда мы вели раскопки, к нам постоянно прибегали мальчишки с соседних хуторов. Они с удовольствием помогали в работе, жадно слушали рассказы о далеком прошлом – и постоянно приносили в подарок свежие овощи и фрукты. Мы пытались давать им деньги, однако нам быстро объяснили, что делать этого не следует. Бог не дай, какой-нибудь бдительный активист из местного комитета защиты революции заметит подобную «торговлю» – и родителей мальчиков могут обвинить в пособничестве «мелкобуржуазной стихии».

Однажды мы поехали в гости к зажиточному крестьянину. У него было большое богатое хозяйство, к нашему приезду он зажарил на вертеле поросенка, а нам удалось осмотреть его усадьбу – и многое стало гораздо понятнее. Наш гостеприимный хозяин выращивал всего понемногу: рощица кофейных деревьев, несколько грядок с маниокой, свои томаты, перец, зелень, в саду с десяток апельсиновых деревьев, кокосовые пальмы, бананы. Ну, и конечно – свои куры и свиньи. Гос. поставки он сдавал какой-нибудь технической культурой, а для себя выращивал все необходимое. Натуральное хозяйство в действии. Если бы ему разрешили свободно продавать продукцию, то он мог бы специализироваться на какой-то одной (двух, трех) культурах, эффективно увеличивая производство. Сейчас, впрочем, все так и происходит.

Известно, что совершить революцию проще, чем потом заниматься постреволюционной деятельностью, строить народное хозяйство и новые социальные институты. На Кубе шел непростой поиск собственного пути развития. Как отмечали многие, Фидель не был коммунистом, когда свергал Батисту. При этом он, естественно, интересовался марксизмом и присматривался к опыту СССР. С одной стороны, на тот момент советская модель еще далеко не исчерпала себя, были достигнуты заметные успехи в ее реализации. Ведь и современную промышленность создали, в самой страшной войне победили, спутник запустили и так далее. Успехи были заметны в мировом масштабе, многих это искренне привлекало. С другой стороны, агрессия, которую продемонстрировали Соединенные Штаты, организовав в 1961 году высадку контрас в Заливе свиней (а диверсии и бомбардировки городов были и раньше), автоматически сузила возможность выбора модели. Тут уже Куба просто вынуждена была обратиться за помощью к СССР, потому что в одиночку не выстояла бы.

Ошибка руководства во главе с Команданте эн хефе, возможно, заключалась в том, что правительство вовремя не адаптировало и не модернизировало имеющуюся модель. Однако, наравне с минусами, в кубинских преобразованиях были несомненные плюсы.

— Например, бесплатное образование и качественная медицина?

— Одним из главных плюсов его политики, конечно, являлись социальные гарантии. Фидель Кастро, очевидно, понимая, что не все хорошо получается с обеспечением повседневных нужд народа, сделал упор на более глобальные вещи, в частности, доступное и качественное образование. Была полностью ликвидирована неграмотность, увеличено количество студентов. И хотя Куба пока не участвует в мировых образовательных рейтингах, уверен, что Гаванский университет имеет все шансы туда попасть. Ведь там всегда преподавали первоклассные специалисты, в частности, советские профессора. Из нашего университета, к примеру, туда ездил замечательный преподаватель философии (мне очень повезло у него учиться!), профессор Н. А. Хохлов, который вел курс в университете Гаваны. Через три года он вернулся на родину настоящим кубинским патриотом, читал превосходные лекции о природе и людях острова.

Отдельное слово стоит сказать о здравоохранении на Кубе. Недобросовестные журналисты утверждали, что популярность кубинской медицины обусловлена пропагандой, все красивые цифры о продолжительности жизни, низкой детской смертности и т. д. – всего лишь лживая кастровская статистика, а работающие за границей многочисленные врачи по уровню подготовки мало чем отличаются от шаманов. Ответственно заявляю: все это злонамеренная ложь. Во-первых, комплиментарные цифры приводят не только официальные органы Кубы, но Всемирная организация здравоохранения (а у нее свои источники и методики) и даже ЦРУ. По данным ВОЗ за 2015 год, Куба с показателем средней продолжительности жизни 79,1 года занимает вполне почетное 32-е место (из 183), пропустив вперед США (31-е место с показателем 79,3 года). Не Япония, конечно (1-е место, 83,7 года), но и, извините, не Россия (110-е место, 70,5 лет).

Во-вторых, лучший способ убедиться в справедливости этих цифр — приехать на Кубу. Там сразу видишь, что страна в основном молодая, но не в ущерб старым людям, которые действительно живут долгой и абсолютно полноценной жизнью. Когда на местных деревенских танцах выходит танцевать сальсу какой-нибудь пожилой мулат со своей не менее пожилой подругой, ты забываешь о том, сколько им лет, они поражают своим темпераментом и мастерством. Замечу, что вообще особенность кубинцев в том, что они умеют радоваться жизни; это очень позитивный народ.

В-третьих, мне повезло общаться с кубинскими врачами – профессионалами своего дела, которым активно помогает государство. Такова, например, известная программа семейных врачей. У нас в отряде работал парень, подруга которого – молодой медик – пригласила нас в гости. Включенная после окончания университета в программу семейных врачей, она получила назначение в один из небольших городков провинции Ольгин. В рамках закрепленного за ней участка ей выделили отличный двухэтажный дом, в пристройке к которому был оборудован диагностический кабинет и небольшая лаборатория именно для жителей данного района. Медсестра обычно получала практически такое же комфортабельное жилье, часто в том же доме (тогда он делился на двух хозяев, площадь позволяла).

К этому можно добавить высокие рейтинги специализированных медицинских центров, куда уже выстраиваются очереди из иностранных больных, готовых платить приличные деньги за лечение (для своих граждан – бесплатное). Мы знаем, что кубинские врачи эффективно помогали детям Чернобыля, вылечили от наркозависимости знаменитого футболиста Диего Марадону. Часто говорят, что все эти блага созданы за наш счет. Действительно, Куба задолжала России более 30 млрд. долларов (причем, 90% от него недавно списали). В этом утверждении есть свой резон (хотя и не все так просто). Хочу только сказать, что нам хорошо известны примеры других стран, которые получали и большие суммы, но направляли их отнюдь не в образование и медицину, как это сделал Фидель.

— Кастро часто упрекают в суровых репрессиях против инакомыслящих…

— Вероятно, в этом есть определенный смысл. Режим, конечно, в этом отношении был вполне латиноамериканский, жестковатый. Но большая часть репрессий, как я понимаю, приходится на первые годы после революции. Тогда в стране, по сути, продолжалась гражданская война, подогреваемая американскими спецслужбами. Противник не брезговал ничем, постоянно совершались теракты, на самого Фиделя много раз готовились покушения. Революция должна была защищаться. Потом, кубинские власти много критиковали за плохое отношение к гомосексуалистам. Несколько слезливых фильмов было снято на эту тему, в том числе довольно известный «Пока не наступит ночь», основанный на реальной биографии известного писателя-диссидента Рейнальдо Аренаса. Так вот, статья за мужеложство в Уголовном кодексе Кубы отменена уже более 25 лет назад. Но в общественном мнении, думаю, неприятие подобной любви сохранится надолго. Дело в том, что кубинские мужчины очень любят кубинских женщин – и наоборот. Фидель в этом отношении был не последним мачо. Соответственно, им были не очень понятны альтернативные варианты.

Что касается преследований за критику власти, то это не касалось частных разговоров. Наши кубинские коллеги весьма критически отзывались о политике правительства, да и анекдоты про Фиделя рассказывали, не озираясь по сторонам.

В связи с этими разговорами – еще один популярный упрек режиму Кастро: о том, что бегут с Кубы люди, почти 2 млн. сбежало. Это правда, бегут или просто уезжают. Но – исключительно в США (реже в Канаду). И практически никогда на соседние острова, даже в разрекламированную Доминикану (откуда в США тоже ежегодно уезжает около 30 тыс. человек). Экономическая доминанта более чем очевидна. К сказанному можно добавить, что в Штаты бегут и из других стран: из Индии и из Китая, из Нигерии и из России.

— А как видит Кубу нынешний турист?

Буквально пару лет назад мне удалось съездить на Кубу в этот раз уже в качестве туриста. Я наблюдал, как отразились реформы на жизни острова. Изменения просто разительные. Двадцать пять лет назад на Варадеро, помимо знаменитого Дома Дюпона, был только один пляжный отель. Сейчас же их более двух десятков, все очень приличного качества, с хорошей едой и сервисом (про море, пляжи и ром можно не говорить). На мой взгляд, очень напоминает Китай первого десятилетия реформ: свободные рынки сельхозтоваров; множество ресторанчиков и мастерских, особенно парикмахерских; два вида валют, народная и ограниченно конвертируемая, причем последняя теоретически не должна быть у своих граждан, но «суха теория…»; карточки, которые уже нет большого смысла отоваривать, поскольку в свободной продаже товаров больше и они лучше; первые сборочные производства – например, линия по сборке ноутбуков и планшетов китайской [sic!] фирмы Haier.

Уверен, что страну в ближайшие несколько лет ждет быстрый и динамичный подъем, прежде всего – с опорой на туризм. Количество туристов достигает примерно 4 млн. человек в год, в основном из Канады, Испании, Аргентины, Чили и др. Но, конечно, кого там действительно ждут, так это массового американского туриста, для которого теперь есть все условия: есть политический договор, создана инфраструктура соответствующая, девять авиакомпаний летают и т. д. И когда американцы поймут, что они получат примерно тот же уровень обслуживания, что и во Флориде, но за гораздо меньшие деньги, то они поедут именно на Кубу. И тут пойдет реакция: повысится благосостояние страны, на остров придут большие деньги. Конечно, наверняка с деньгами придут и большие проблемы, но это будут уже проблемы развития, а не застоя.

И я очень надеюсь, что кубинцы, достигнув процветания, не забудут своего лидера, много сделавшего для модернизации страны, и принесут белые розы на его могилу.