«Кинотавр» открылся с «Носом»
В Сочи стартовал 31-й Открытый российский кинофестиваль «Кинотавр». О том, как начался в условиях «новой реальности» первый отечественный киносмотр, переживший пандемию коронавируса, рассказывает Юлия Шагельман.
Пандемия не могла не сказаться на том, как выглядит и функционирует «Кинотавр» в этом году. Участников и гостей меньше, чем обычно, красная дорожка без зрителей, на главной фестивальной площадке, в Зимнем театре, положено занимать места с соблюдением дистанции и не снимать маску, а на конкурсные показы — регистрироваться заранее через интернет-приложение. На площади, где по вечерам под открытым небом показывают свежие российские блокбастеры для всех желающих, пластиковые стулья тоже расставлены «два через два». Но кажется, сочинские отдыхающие смотрят бесплатное кино с тем же энтузиазмом, что и в предыдущие годы.
Темы коронавируса не удалось избежать и на церемонии открытия фестиваля. После положенных официальных приветствий и пожеланий удачи от президента, министра культуры и главы города на сцене появились «санитары» в масках и защитных костюмах, а ведущий церемонии, артист Артем Ткаченко, изображавший растерянного пациента, объяснял им, что кругом пандемия, и шутил про вторую волну. Но самой смешной оказалась реприза про то, что ругать русское кино стало невозможно, так как оно встало на паузу. «Я пробовал смотреть иностранные сериалы, — посетовал Ткаченко или его лирический герой, — но это совсем не то, они слишком хороши». Прозвучали и намеки на остроты про «новую этику», но тут авторы сценария церемонии то ли не захотели никого обижать, то ли сами еще не определились, что же такое эта пресловутая «новая этика», и не придумали, как про нее шутить.
Помимо этого иммерсивного перформанса, на церемонии, конечно, были представлены составы жюри короткометражного и полнометражного конкурса. Председатель последнего, режиссер Борис Хлебников, пообещал «жюрить честно» и сказал, что ему хочется, чтобы нынешний «Кинотавр» остался в памяти не как фестиваль пандемии, а как фестиваль больших кинооткрытий. Об этом же говорил и президент «Кинотавра» Александр Роднянский. По его словам, фестиваль нужно было провести в «живом» формате, чтобы участвующие в нем картины «состоялись, чтобы их показали, чтобы о них написали, чтобы о них узнала их потенциальная аудитория, их зрители».
Первым открытием — и фильмом открытия — «Кинотавра» стал анимационный «Нос, или Заговор «не таких»» легенды российской мультипликации Андрея Хржановского. Замысел этой картины возник у режиссера еще в 1960-х, и за долгие годы она разрослась до масштабного, несмотря на хронометраж всего в полтора часа, полифонического произведения на стыке жанров и стилей. Формально это экранизация двух произведений Дмитрия Шостаковича: оперы «Нос» и «Антиформалистического райка». И в то же время это история русской культуры — музыки, литературы, живописи, кино — от Гоголя до Чулпан Хаматовой через Павла Федотова, Мейерхольда и Эйзенштейна — и ее перекличек с культурой мировой, спрессованная в три акта, или, как они названы в фильме, «сна». А еще — очередная, пожалуй, все еще слишком редкая в нашем кинематографе, болезненная попытка осмыслить опыт сталинских репрессий и того, как они уничтожили сотни тысяч человеческих жизней, а вместе с ними целые культурные пласты.
В «Носе» смешаны разные техники анимации, кадры из фильмов, классика и авангард, «Сватовство майора» и фотографии Родченко, лозунги с советских плакатов и цитаты из расстрельных протоколов, музыка Россини и «Сулико».
Все это обрушивается на зрителя калейдоскопом визуальных и звуковых образов и заставляет в полной мере сопереживать происходящему на экране, даже если этот опыт оказывается далеко не самым комфортным. Остается только позавидовать творческой смелости 80-летнего режиссера и понадеяться, что молодые авторы, чьи фильмы будут показаны в конкурсе «Кинотавра», тоже окажутся ею не обделены.