08/04/2016

Все оттенки неформальной экономики

438 Общественные науки Аналитика Новосибирск ​Российская действительность показывает: каждый ребёнок прекрасно понимает смысл слов «взятки», «откаты» и выражений типа «пилить бюджет» или «зарплата в конверте». Так считает доктор социологических наук, доцент, заместитель заведующего лабораторией экономико-социологических исследований Высшей школы экономики Светлана Юрьевна Барсукова, которая занимается социологическим анализом неформальной экономики России.   

Вторая, параллельная, неявная, криминальная, теневая — неформальная экономика имеет множество синонимов. Немало у этого термина и определений — в научной литературе описано порядка 50. Однако главные признаки такого типа хозяйственной деятельности — он не отражается в статистике, не оформляется трудовыми договорами и не подчиняется государственному регулированию, в том числе налогообложению.   — Многие могут подумать, зачем изучать неформальные процессы? Они же для государства, как подводная часть айсберга в океане, невидимы! Но в этом и кроется огромная проблема, которая делает малоэффективной всю реформаторскую деятельность в данной области (ибо нет представления о том объекте, что хочется преобразовать). Поэтому нужно учитывать «обратную сторону» хоздеятельности страны и брать в расчёт: много ли там создаётся продуктов и услуг, сколько людей занято, кто они и почему ушли в тень? — говорит Светлана Барсукова.  Неформальную экономику пытались изучить давно. Например, английский антрополог Кейт Харт в 70-е годы XX века написал работу по экономике Ганы. Исследователь увидел тогда в этой стране Америку времён Великой депрессии с её безработицей. Он описал общество Ганы, как самоорганизацию людей, которые не надеются на помощь государства: не рассчитывают на пенсию, больничные листы, декретные отпуска и так далее. При этом в стране не царила анархия. Харт отмечал, что все были «при деле», заняты хотя бы на рынках сбыта краденого.  

  — Ещё один исследователь Эрнандо де Сото изучал схожие явления в Перу. Он заметил, что неформальность экономики строится на качестве формальных институтов. Входить в бизнес через «парадную дверь» оказывается очень дорого, и сложно оставаться законопослушным. Рационально мыслящих коммерсантов это не устраивает, и они предпочитают разворачивать своё дело в другом регистре. Так, в 90-х в России альтернативой государственному регулированию предпринимательства были так называемые братки, — рассказывает Барсукова.   Социолог отмечает, что явление рэкета тоже не повлекло за собой безвластие: «Функционально бандиты выполнили очень важную роль. Они фактически подменили государство в период его тотального разложения и взяли на себя роль организаторов рынка, пусть и на незаконных условиях. «Крышующие» хоть и обирали людей, но и защищали их в то же время».     Хотя тема неформальной экономики выросла из эмпирических исследований стран третьего мира, выяснилось, что в развитых державах доля этого сектора тоже чрезвычайно высока:    — Долгое время казалось, что только в беднейших государствах есть теневые явления, а в «благообразных» Великобритании, США, Франции — если имеются, то в очень малом количестве, — добавила Барсукова. — На Западе бум исследований неформальной экономики начался от страшного удивления, когда американцы у себя обнаружили криминальное хозяйствование не только в Чайна-таун, но и в крупнейших корпорациях: завод «Тойота», империя «Форд» и так далее.    Помимо идущих вопреки закону практик (частный извоз, продажа пирожков в электричках, контрабанда телефонов через границу и тому подобное), существует и другой пласт экономических отношений, в котором участвуют все граждане. Правда, при этом, официально ничего не нарушая. Речь идёт о семье.     — Меня государство не имеет право оштрафовать за то, что я стираю мужу рубашки. Или помогаю соседским детям подтянуть английский язык. Спектр таких экономических практик проходит «вне» государства, только по той причине, что оно ещё не догадалось установить какие-нибудь регуляторы и смотрит на всё «сквозь пальцы», — утверждает Светлана Барсукова.   То, что в обычной жизни люди помогают друг другу по мере своих сил и возможностей, тоже целое направление для изучения — «ненаблюдаемая экономика домохозяйств».    — Мне же нетрудно безвозмездно помочь с уроками соседским ребятишкам. Но, если бы я не согласилась, для них бы наняли платного репетитора. Но при этом я знаю, что их родители — программисты, и могу рассчитывать на «взаимность» с их стороны, когда у меня сломается компьютер. (Хотя могла бы обратиться в сервисный центр за деньги). В этом заключаются межсемейные обмены или, в западной терминологии, реципрокность. Экономика дара-обмена представляет большой интерес для исследователей.

Исследовательница утверждает, что не стоит считать легальную экономику правильной, а неформальную — нет:    — Это неразделимые явления. В целом вся экономика имеет два режима регулирования одновременно. И это не только у нас, а повсеместно. Сочетание официальных и теневых практик, бюрократии и самоорганизации — главная загадка хозяйственной жизни России. Поэтому государство пытается формализовать такие процессы. Допустим, хотим создать зону игорного бизнеса? Пишем правила, что нигде нельзя стоить казино, можно — только в определённом месте.

Такое многообразие устоявшихся финансовых «ритуалов» нашло своё отражение в языке.   — Это очень симптоматично: состояние, в которое погрузилась страна, где любой понимает язык неформальной экономики. Назовите слово «бетон», в контексте 90-х годов. Все поймут, что речь о криминальных разборках. А у француза или англичанина это слово подобных ассоциаций не вызовет.

Получается, государство выдвигает законы, а общество параллельно, в ответ — систему договорённостей:

— Вас остановил сотрудник дорожной полиции. Что вы ему, бывает, говорите? «Давайте договоримся по-человечески». И даже не отдаёте себе отчёт, что в этой фразе заложен очень важный посыл: всё формальное за гранью человеческого! То есть, исходя из языка, в России можно действовать либо по закону, либо по-человечески.

Учёный считает, что из-за таких тонкостей устройства экономики и быта западный бизнес с трудом приживается в нашей стране. Казалось бы, заинтересованные предприниматели могут привлечь лучших юристов мира, которые разбираются в российском законодательстве. Но даже в этом случае не всегда всё ладится, так как зарубежные специалисты знают всё про формальные институты российской экономики, но не берут во внимание неформальные. В то время как в России такие «ритуалы» усваиваются в ходе социализации. Например, тот же блат: 

  — За рубежом меня часто спрашивают: как вы выжили во времена дефицита? Хочется спросить, вы вообще про блат что-нибудь слышали? Общество придумало неофициальные способы регулирования жизни, которая была облечена в жёсткие правила.  То же происходит и сейчас: какой бы ни вышел закон, он исполняется с массой корректировок, обусловленных реальной жизнью, - заключила она.    Марина Москаленко