6
Кузькины бабушки
«Ведьмы» — одна из самых жутких сказок Роальда Даля. В отличие от литературного оригинала и экранизации 30-летней давности, снятой Николасом Роугом, адаптация Роберта Земекиса изо всех сил старается не перепугать юных зрителей до смерти, но внимательный зритель найдет, чему испугаться и тут. Особенно зритель российский
«Вы заметили, что в сказках ведьмы носят дурацкие черные шляпы, темные одежды и летают на метлах? Но наша история — не сказка! Мы расскажем о ведьмах настоящих! И вот что не мешает знать о них. Только слушайте меня очень внимательно. Не забывайте о том, что за моим введением последуют кое-какие события…» Так начинается повесть «Ведьмы» Роальда Даля, самого, пожалуй, популярного в современном мире писателя-сказочника, автора «Вилли Вонки и шоколадной фабрики», «Фантастического мистера Фокса», «Джеймса и гигантского персика» и многих других детских книжек, на которых росла большая часть землян — за исключением, пожалуй, наших соотечественников.
Русскоязычный ребенок узнавал о писателе не по его классическим сказкам, а по совсем уж «взрослым» рассказам, издававшимся в эпоху перестройки в мягком ярко-желтом переплете. Про героического гинеколога, изо всех сил сражающегося за жизнь младенца «госпожи Гитлер»; про мальчика, которого заживо съели свиньи в частном интернате; про женщину, чрезмерно увлекшуюся биологически активными добавками вроде пчелиного «маточного молочка». И первую экранизацию «Ведьм», случившуюся в 1990 году (занятно, что в тот же год увидел свет российский фильм «Внимание, ведьмы!» Рафаэля Агаджаняна по мотивам сочинения немного другого, чем Даль, автора под названием «Пояс Титимити»), советский юный зритель воспринимал, что называется, с чистого листа. И с учетом того, что все, что происходит на экране,— это никакие не сказки, а самые настоящие ужасы. Тем более что режиссером первой версии выступил Николас Роуг — создатель одного из самых жутких и тревожных фильмов мирового кино «А теперь не смотри».
Впрочем, с тех пор всю каноническую классику, написанную Далем, перевели и издали по-русски, а что касается нового экранного воплощения «Ведьм», то современные зрители фильма Роберта Земекиса и вовсе могут вздохнуть спокойно. История героического мальчика (которого в титрах так и называют — «Героический Мальчик»), бросившего вместе со своей бабушкой вызов целому шабашу ведьм, собравшемуся в 1968 году в дорогом алабамском отеле для того, чтобы навсегда положить конец детскому счастью и превратить всех детей в мышей, снята эффектно и по большому счету добродушно. Это именно что сказка, причем с относительно счастливым концом.
В США фильм, минуя кинотеатры, вышел сразу на стриминговых платформах, но большей части мира (если не считать понятных эпидемических рисков), безусловно, повезло. Потому что нынешние «Ведьмы» сделаны Земекисом — автором в данном случае не столько трилогии «Назад в будущее» и «Форреста Гампа», сколько «Полярного экспресса» и «Рождественской истории», то есть масштабных экстравагантных постановок, где спецэффекты и компьютерная графика играют основополагающую роль. Такие фильмы в первую очередь имеет смысл не смотреть, а разглядывать. И именно на большом экране можно обнаружить множество увлекательнейших и интересных подробностей.
Чего стоит хотя бы одна из участниц шабаша, монументальная бабка-ежка, облаченная в сарафан со славянскими узорами, а с того момента, когда все ведьмы снимают зудящие парики и предстают друг перед другом с наголо обритыми черепами,— неотличимая от Никиты Сергеевича Хрущёва, каким его изображали на карикатурах в американских журналах времен Карибского кризиса. В то время как ее соратницы по нечестивым делам уже начинают со всем спецэффектным блеском превращаться в крыс, она продолжает невозмутимо поглощать гороховый суп (из-за которого трансформации, собственно, и начались) и заставляет вспомнить не только «русскую бабушку» из пьесы Владимира Сорокина, но и нечисть, выразительно описанную в одной из песен Высоцкого: «Освоились быстро. Под видом туристов поели-попили в кафе „Гранд-отель»…»
Тот же факт, что главные герои всей этой истории легким движением режиссерской руки превратились из добропорядочных англичан в ничуть не менее добропорядочных афроамериканцев, имеет смысл и вовсе оставить за скобками. Неизвестно, как бы отреагировал на это сам Роальд Даль, но в данном случае все изменения кажутся если не абсолютно осмысленными, то хотя бы не оставляющими вопросов (каковые, как ни крути, вызывала совсем недавно трансформация Дэвида Копперфилда в фильме Армандо Ианнуччи). В том, что касается превращения маленьких детей в мышей (и, если получится, обратно), цвет кожи не играет ровно никакой роли: ночью все мышки серы.