Имран Хан и Реджеп Тайип Эрдоган. Иллюстрация: aa.com.tr
Одной из особенностей нынешнего витка конфликта в Нагорном Карабахе является то, что противоборствующие стороны пытаются использовать религиозный фактор. Особенно это видно на примере Азербайджана. Данный аспект необходимо проанализировать для правильного понимания ситуации в Закавказье.
В значительной степени появлению религиозной составляющей в карабахском конфликте стороны обязаны Пакистану. Южноазиатское государство, прошедшее исламизацию при генерале Зия уль-Хаке с помощью Саудовской Аравии и ЦРУ, создало уникальную военно-террористическую систему, в которой медресе (в них, наряду с религиозным образованием, учащиеся проходят полный курс соответствующей военной подготовки), лагеря для беженцев из Афганистана и группировки боевиков находятся под патронажем Межведомственной разведки и пакистанской армии. Пакистан стал второй страной после Турции, признавшей независимость Азербайджана 12 декабря 1991 года. Дипломатические отношения между Баку и Исламабадом были установлены 9 июня 1992 года. Пакистан сразу же стал поддерживать Азербайджан в Нагорно-Карабахском конфликте, в том числе в Совете безопасности ООН и до сих пор не признал Армению как независимое государство. Исламабад считает массовое убийство в Ходжалы 25—26 февраля 1992 года геноцидом азербайджанцев.
Развитие отношений между Баку и Исламабадом шло еще при президенте Азербайджана Гейдаре Алиеве. Связано это с тем, что де-факто именно Алиев-старший заложил основы современной азербайджанской государственности, одним из базисов которой является армия. Поэтому сотрудничество в военной сфере между Азербайджаном и Пакистаном успешно развивалось. Важными компонентами этого сотрудничества являются подготовка азербайджанских летчиков и закупки боевых самолетов у Пакистана. Есть и более интересные моменты. Например, лидер одной из фракций партии Джамиат ул-Улама-и Ислам Фазл ур-Рехман в ноябре 2012 года, будучи председателем комитета по делам Кашмира, возглавил пакистанскую делегацию на 7-й Генассамблее Международного форума политических партий Азии, проходившей в Баку. Там же в ходе встречи с депутатами азербайджанского Милли Меджлиса он подтвердил поддержку Азербайджана в карабахском конфликте и непризнание Армении как государства. Чтобы понять уровень Рехмана, следует напомнить, что он принадлежит к очень влиятельному в Южной Азии движению Деобанди, относящемуся к ханафитскому мазхабу, а в прошлом поддерживал «Талибан» (движение запрещено в РФ) и Исламский Эмират Афганистан. Со своей стороны, Азербайджан признает Кашмир за Пакистаном. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Пакистан решительно поддержал Азербайджан в ходе недавних боевых действий в Нагорном Карабахе. Возможно, пакистанские военные и не принимали участия в боевых действиях, как об этом сообщали некоторые СМИ. Однако это не означает, что в дальнейшем они не будут помогать Азербайджану в решении конфликта силовым путем.
Также весомый вклад в исламизацию Нагорно-Карабахского конфликта внесла Турция. Для этого сложилось много предпосылок. Во-первых, в отношении Азербайджана и Нагорного Карабаха существует консенсус среди парламентских партий и в целом в турецком обществе. Во-вторых, у Анкары традиционно хорошие отношения с Афганистаном и Пакистаном, в том числе благодаря эффективному использованию Турцией «мягкой силы» и ханафитскому мазхабу, который является общей религиозной доминантой для всех трёх стран. В-третьих, неоосманизм и панисламизм ментально близки афганцам и пакистанцам. Примером тому служит акция сторонников «Талибана» в превращенной в мечеть Святой Софии 3 августа этого года. В-четвертых, правящая Партия справедливости и развития президента Реджепа Тайипа Эрдогана связана с движением «Братья-мусульмане», имеющим разветвленную сеть во многих странах мусульманского мира. Движение «Хамас» является палестинским филиалом «Братьев-мусульман», Турция и ее союзник Катар являются его главными суннитскими спонсорами. При этом если в Пакистане связанные с Межведомственной разведкой религиозные исламские партии получают мало голосов на выборах, то в Турции, несмотря на все электоральные колебания, у партии Эрдогана существует ядерный электорат в размере 33%.
Главный же успех дела исламизации конфликта в Нагорном Карабахе связан с проникновением панисламизма в Азербайджан. Азербайджан позиционирует себя как светское государство, где шииты и сунниты молятся вместе, но пантюркизм и ориентация на Турцию требуют нивелирования иранского религиозного и культурного влияния. За советский период азербайджанцы-шииты, составляющие подавляющее большинство населения, в известной степени утратили религиозность, сохранив лишь формальную принадлежность к шиизму, а это облегчило работу суннитских религиозных деятелей из Турции. Фактически, они интенсивно приобщают азербайджанцев к исламу суннитского толка. Раньше этим при Гейдаре Алиеве активно занимались ваххабиты и радикальные сунниты, но их деятельность была ограничена властями и жёстко контролировалась. Затем за дело взялся турецкий проповедник Фетхуллах Гюлен, последователь Саида Нурси.
Несмотря на последовавшую в 2016 году зачистку гюленистов в Турции и Азербайджане, ситуация в целом не изменилась. Суннитизация Азербайджана продолжается, участие азербайджанцев-суннитов в боевых действиях в Сирии и Ираке на стороне различных группировок является тому подтверждением. Это выгодно Турции, так как религиозная узда дополнительно укрепляет тюркское единство. К тому же ревностными шиитами в Азербайджане являются ассимилируемые азербайджанцами ираноязычные таты (так называемые кавказские персы) и опять же ираноязычные талыши. Формально эти действия нельзя считать антииранскими, так как Турция включила Иран в Исламскую восьмерку и, выступая против распространения ядерного оружия, имеет взвешенно-прагматические отношения с Тегераном. Одновременно в самом Азербайджане спецслужбы очень жестко следят за попытками Тегерана экспортировать исламскую революцию в шиитском варианте. Особенно это касается проиранской Исламской партии Азербайджана и «Хезболлы».
Укрепление позиций Управления по делам религии Турции и превращение Святой Софии в мечеть прямо связаны с геополитическими амбициями Анкары и стремлением к культурно-религиозному переформатированию Азербайджана. Последнее можно считать успешным, так как в современном Азербайджане, пусть и не в столь радикальной форме, национальное самосознание построено на противопоставлении Российской империи и СССР.
Кроме наследия Азербайджанской Демократической Республики, имеются и другие явления из прошлого. К ним относится культ османо-азербайджанской Кавказской Исламской армии Нури-паши, участвовавшей в интервенции в Россию держав Четверного союза. Из-за того, что шиитское Управление мусульман Кавказа, возглавляемое Аллахшукюром Пашазаде, является полностью подконтрольным властям Азербайджана, процесс суннитизации собственно азербайджанского населения является практически необратимым, так как сопряжен с пантюркизмом и союзом с Турцией. А Нагорный Карабах, в настоящий момент населенный армянами-григорианами, для радикальных суннитов является примером Дар-аль-харба, то есть территории, чье население должно перейти в ислам и с чьим правительством нет мирного договора.
Поэтому сведения о том, что Турция перебрасывает в Азербайджан бойцов Сирийской Национальной армии, заслуживают доверия. Различные источники, в том числе американские и британские, сообщают о деятельности в Азербайджане протурецкой сирийской оппозиции. Это дивизия «Аль-Хамза», состоящая из арабов и сирийских туркоманов, а также «Дивизия Султан-Мурад» и «бригада Сулейман Шаха». Последние два формирования состоят исключительно из сирийских туркоманов. Они преданы Турции и даже при наличии недостаточной боевой подготовки сражаются до конца в прямых боестолкновениях. Кроме того, нельзя забывать о том, что у сирийских туркоманов очень популярен тюркско-исламский синтез, представляющий собой идею объединения тюркских народов, исповедующих ислам. Получившая развитие после распада Советского Союза, эта идеология также постулировала идею объединения тюрок-мусульман с последующей евроинтеграцией Турции и упрочнением её союза с США. Главным выразителем этих идей был проповедник и создатель религиозно-учебной сети на территории России и постсоветских стран Фетхуллах Гюлен, который работал на США и поддерживал евроинтеграцию. После 2016 года тюркско-исламский синтез поменял смыслы. Теперь он служит исключительно интересам Турции без какой-либо привязки к евроинтеграции и США.
Соответственно, переброска сирийских туркоманов в Азербайджан — далеко идущий шаг. Во-первых, сирийские туркоманы готовы сражаться и помогать только тюркам-суннитам, так как шиизм для них ассоциируется с враждебным для Турана Ираном. В такой ситуации религиозная политика Азербайджана, направленная на распространение суннизма и вытеснение шиитов, выступающих за ориентацию на Иран, является глубоко продуманной стратегией по превращению Азербайджана в турецкий филиал в Закавказье со всеми атрибутами государственности и членством в международных организациях. Во-вторых, участие сирийских туркоманов в карабахском конфликте доказывает всему миру, что тюркская и исламская солидарность — это реальность, а не пустой звук, что автоматически увеличивает число противников Армении и сторонников Турции. На дипломатическом уровне эта солидарность проявляется в том, что Организация исламского сотрудничества поддерживает Азербайджан. В-третьих, через участие в боевых действиях в Карабахе Турция окончательно привязывает к себе сирийских арабов-суннитов, ненавидящих алавитов и президента Башара Асада. Так как Османская империя была суннитским халифатом, то с помощью панисламизма Турция привлекает на свою сторону значительную часть населения Сирии и маскирует деяния одного из деятелей партии «Единение и прогресс» Ахмеда Джемаль-паши, несущего прямую ответственность за истребление сирийской арабской интеллигенции.
Наконец, последний фактор, связанный с исламизацией карабахского конфликта, относится к Афганистану. Как отмечалось выше, суннитское большинство Афганистана считает Турцию союзником, причем это позиция как «Талибана», так и правительства в Кабуле. Поэтому официальное правительство Афганистана заявило о поддержке Азербайджана. Более того, в СМИ появилась информация о соглашении Турции с лидером пуштунской Исламской партии Афганистана Гульбеддином Хекматияром об отправке боевиков в Карабах. Эти сведения похожи на правду. Хекматияр является бывшим командиром афганских моджахедов. Еще во времена Афганской войны у различных командиров моджахедов-суннитов были свои медресе и мактабы (светские школы), которые обеспечивали учащимся комплексную религиозную и военную подготовку аналогично таким же медресе в Пакистане. При этом они отличались друг от друга по религиозным ориентировкам.
Хекматияр и его учебные заведения с момента их создания находились под идеологическим влиянием «Братьев-мусульман». Характерно, что другой видный командир моджахедов, также пуштун по национальности Юнус Халес перевел труды Саида ибн-Кутба, идеолога «Братьев-мусульман», на пушту. Как было сказано выше, партия турецкого президента Эрдогана связана с «Братьями-мусульманами». После победы моджахедов Пакистан поддерживал Исламскую партию Афганистана и лишь позднее создал движение «Талибан». Турция же в тот период поддерживала их врагов из «Северного альянса», в том числе «Исламское общество Афганистана» таджика Бурхануддина Раббани. В результате между Анкарой и Исламабадом произошло серьезное охлаждение из-за противоречий их позиций во внутриафганском конфликте. В дальнейшем после появления талибского Исламского Эмирата Афганистан Хекматияр стал одним из командиров моджахедов, призывавших к переговорам с «Северным альянсом» и в то же самое время агитировавшим население за талибов. Позднее Хекматияр осудил американское вторжение в Афганистан и организовывал нападения и теракты против военнослужащих НАТО. Лишь 29 сентября 2016 года кабульское правительство Ашрафа Гани подписало с ним соглашение о мире и амнистии для его боевиков, получивших право на возвращение в Афганистан. Так как Хекматияр всегда подчеркивал, что он прежде всего пуштун, то участие его боевиков-пуштунов в Карабахском конфликте принимает иное измерение, значительно увеличивая степень интернационализации этого конфликта. К настоящему времени внешние противоречия между Турцией и Пакистаном сгладились.
Так как Афганистан и пуштуны не признают линию разграничения Дюранда, Пакистану все время приходится лавировать и создавать новые группировки для отвлечения внимания от этой проблемы, которая является для него критически важной. Турция же, имеющая высокий авторитет и в Афганистане, и в Пакистане, в данном случае выполняет роль миротворца для Южной Азии. Отправка активных и воинственных пуштунов в Карабах из региона со множеством социальных, экономических и экологических проблем позволяет сохранить статус-кво, особенно на фоне сокращения контингента американских войск в Афганистане.
Так как афганские и пакистанские (пуштуны — граждане Пакистана) боевики очень эффективны при боестолкновениях с любым противником и, кроме того, живут в гористой местности, имеют соответствующие навыки, то они надежно прикроют азербайджанскую армию на земле. При этом следует отметить, что в отличие от войны 1991−1994 годов ситуация резко изменилась не в пользу Армении. Во-первых, за эти годы Азербайджан консолидировался и состоялся как независимое государство. Во-вторых, Баку и Исламабад наладили сотрудничество в военной сфере. В-третьих, Турция, участвующая в карабахском конфликте, добилась увеличения своего влияния в Южной Азии. Примером этого служит обширная культурная и экономическая деятельность Турции в Афганистане, Пакистане и Бангладеш.
Опираясь на эти достижения, Турция пытается вмешиваться во внутренние дела этих стран, примером чего служит осуждение Турцией в мае 2016 года казни в Бангладеш одного из деятелей партии «Джамаат-и-ислами» Матиура Рахмана Низами. В Южной Азии партия «Джамаат-и-ислами» является старейшей силой экстремистского толка, связанной со всеми террористическими организациями региона и Межведомственной разведкой Пакистана. Возможно, «Джамаат-и-ислами» также начнет вербовку боевиков для войны в Карабахе. В-четвертых, из-за умелой стратегии Анкары и Баку Грузия сохраняет протурецкий и проазербайджанский нейтралитет в карабахском конфликте, что с учетом географического положения затрудняет положение Армении.
Успех исламизации карабахского конфликта связан с ограничениями возможностей для Ирана повлиять на развитие этого конфликта. С одной стороны, проиранская Исламская партия Азербайджана выступает за силовое решение Карабахского конфликта, в чем ее, как, впрочем, и официальный Баку, поддерживают иранские азербайджанцы, персы и шиитское духовенство Ирана. С другой стороны, среди иранских азербайджанцев существует тяга к пантюркизму, чему особенно способствует укрепление влияния Турции в Азербайджане, Грузии и Абхазии. Если же Анкара попытается инспирировать сепаратистские процессы в Иранском Азербайджане, то это вызовет одобрение у США и Израиля.
Исламизация конфликта мешает и попыткам России добиться прекращения огня. Этим можно объяснить упоминание об участии в боевых действиях сирийской армянской бригады имени Нубара Озаняна, а также других представителей армянской диаспоры, к которым присоединились балканские греки — граждане Греции. В свою очередь русская и еврейская общины Азербайджана, Бакинская и Азербайджанская епархия Русской Православной Церкви поддерживают Баку. Репатрианты из Азербайджана, проживающие в Израиле, особенно не скрывают своего отношения к карабахскому конфликту и симпатий к Азербайджану. Появление в Азербайджане боевиков из Леванта и Южной Азии заставляет задуматься об их взаимоотношениях с православными и иудеями, а также с коренным населением Азербайджана — носителями совершенно другого менталитета.
Следует признать, что сегодня Турция сумела превратить карабахский конфликт в противостояние Запада и исламского мира. Президент Ильхам Алиев благодарит Турцию, Пакистан и Афганистан, называет их братьями Азербайджана. Армения, в которой активно действует выдавленный из Азербайджана, Турции, Афганистана, Пакистана, Ирана и России фонд Джорджа Сороса, пытается играть на международном поле с помощью многочисленной армянской диаспоры, особенно в США и во Франции. А для России и частично для Ирана этот конфликт выглядит как противостояние антироссийского истеблишмента США и Европейского союза с турецко-азербайджанским тандемом и их суннитскими и европейскими союзниками. Иными словами, Россия находится в цугцванге, ей нужно лавировать между закавказским филиалом фонда Сороса и спюрком (армянской диаспорой) с одной стороны и закавказским филиалом Турции с другой. Это позволяет сделать неутешительный вывод о том, что руководство Армении и азербайджано-турецкий тандем сделали все возможное для минимизации влияния России в карабахском конфликте и увеличения в нём роли панисламизма с одной стороны и либерального Запада — с другой.